Форум » Культура » РОЖДЕНА ИЗ СПЛАВА. Б.А. РЫБАКОВ о русской культуре » Ответить
РОЖДЕНА ИЗ СПЛАВА. Б.А. РЫБАКОВ о русской культуре
Елена Громова: Б.А. РЫБАКОВ о русской культуре РОЖДЕНА ИЗ СПЛАВА 100 лет со дня рождения известного археолога и историка Древней Руси, академика, Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской премии Бориса Александровича Рыбакова (1908–2001) Культура... Именно сейчас, в наше время, она, пожалуй, становится самым интересным разделом человеческой истории. И, увы, наименее изведанным. С одной стороны, мы неплохо знаем культуру, ее памятники. Но вот анализ истории культуры, ее истоки, эволюция, законы развития отдельных ее разделов — это пока еще недостаточно изучено. Подумайте, какое колоссальное поле деятельности для историков! Меня лично эта тема больше всего привлекала с детских лет. Я стремился познать культуру с разных сторон и, насколько это возможно, в более полном объеме. Первые споры у меня с матерью возникли при поступлении в университет. Я решил учиться на историческом факультете, выбрал как специальность археологию. Но колебался. Меня очень притягивали и филологические науки. Дело в том, что со школой я расстался очень рано. Не подумайте, что был исключен за плохое поведение, нет. Но, так или иначе, я окончил школу пятнадцати лет от роду и по своему малолетству сразу никуда не смог попасть. Лишь через год удалось поступить В Литературный институт, который организовал Валерий Яковлевич Брюсов. Но, откровенно говоря, там мне, юнцу, было крайне неуютно среди поэтов, писателей, прошедших гражданскую войну. Это были люди с большим жизненным кругозором, опытом, знаниями. Проучился я там несколько месяцев и понял: это не по мне. Позднее поступил в Московский университет. Мать не одобрила моего выбора. Она мне постоянно твердила: «Сейчас такое время, что надо строить, возводить, надо дело делать. А история, филология — это неактуально». Между прочим, сама она была филологом, окончила Высшие женские курсы и работала учительницей. А отец мой был историком, учеником Ключевского. Так что у меня наследственность в какой-то степени историко-филологическая. Так вот, в семье нашей возникли споры. Мать говорила, что не время заниматься историей, а это был 1926 год, надо приносить пользу народу. История, филология — это, мол, десерт. Но мне кажется, что сейчас, в наши дни, мы уже вполне доросли до этого десерта. И поняли, что он нам необходим. А может быть, это и не десерт вовсе — история культуры человечества? Это, конечно, именно так. И уже не требует доказательств... 1918 год. Москва голодала. Нас, школьников, эвакуировали в «хлебородные губернии». Там ни книг, ни элементарной культуры. Этакая полупервобытность лесов Приуралья. И именно там я почувствовал, что значит для меня Москва — мой родной город, город моих предков. Вдали от него, за тысячи километров, я вдруг ощутил особенную любовь к нему. И еще: стремление познать Москву, познать исторически. И вот когда я вернулся в Москву, должен признаться, стал пропускать занятия. Прятал свои учебники в Спасо-Чигасовском монастыре и целыми днями бродил среди древних строений столицы, по музеям, взбирался на башни Китай-города, даже стал «владельцем» одной из башен. Она находилась на Варварской площади, которая теперь носит имя Ногина. Сейчас этой башни, к сожалению, нет. А тогда я ее всю внутри вычистил и запер на замок. Целый год считал себя ее хозяином... Наверное, все это дало мне почувствовать романтику старины и бесповоротно решило мою дальнейшую судьбу. Уже не стоял вопрос: куда мне идти, чем заниматься? К этому времени я был убежден, что история не «десерт», а великое патриотическое дело, которое возвышает дух человека. После окончания университета я добровольцем проходил службу в армии. И здесь мне необычайно повезло: попал в конную разведку артиллерийского полка Московской дивизии. Сейчас я уверен, что в какой-то степени знание тактики и особенностей конницы позволили мне написать книгу о «Слове о полку Игореве». Думаю, без кавалерийской практики мне не удалось бы этого сделать. Между прочим, командиром нашего полка был Николай Николаевич Воронов, впоследствии известный маршал артиллерии. Тогда это был, можно сказать, юный богатырь — высокий, розовощекий, жизнерадостный, с твердым характером. Он обучал нас тактике артиллерии... После службы в армии я поступил на работу в Исторический музей, это была заветная моя мечта. Там я попал в замечательный, высококвалифицированный коллектив. Работал под руководством Артемия Владимировича Арциховского и стал «владельцем» всех музейных сокровищ. В старину говорили, что жизнь ученого — это его книги. Надо сказать, что они, книги, стали определенными этапами в моей жизни. Первая большая работа — «Ремесло Древней Руси». Родилась она в Историческом музее и благодаря ему. Чтобы воссоздать Древнюю Русь, необходимо было не только знание археологии, но и глубокое знакомство с письменными источниками. И я занялся летописями, эпосом, былинами, которые ретроспективно можно также обратить к эпохе, в которой они создавались. Изучение славянского и русского ремесла на протяжении целого тысячелетия (с V по XV в. н.э.) открыло важнейший раздел средневекового хозяйства и показало ремесленный характер русских городов, их посада в XI—XV веках. Выяснилась близость русского города XI—XIII веков к западноевропейскому, и вместе с тем рельефно выступила резко отрицательная роль татарского нашествия и длительного ига. Русь отстала от Европы на 2—3 столетия и смогла преодолеть это отставание (или уменьшить его) лишь в ХVIII–XIX веках. Обилие массового археологического материала подкрепляет исторические выводы и делает их устойчивыми. И, наконец, «Слово о полку Игореве». Это такая бездонная глубина, или, если можно так сказать, такая необозримая заоблачная высота, которая разгадывается далеко не сразу. Начав заниматься «Словом...» еще до войны, я продолжал эту работу и потом. Пятнадцать лет назад написал две книги о «Слове о полку Игореве». Тогда мне казалось, что я сделал для раскрытия темы все, что может сделать историк. И вот в наши дни, когда готовилось юбилейное издание «Слова...» (1185—1985) и я снова обратился к нему, оказалось, что это произведение надо читать заново. Сейчас именно этим я и занят. Читаю каждую строку. Сопоставляю с тем, что было сказано об этом времени в летописи. Выясняю, что могло быть, а чего быть не могло. Проясняются необычайная мудрость, тонкость автора «Слова...», который писал для нас с вами, для потомков. Он произносил слова обдуманно, облекая их в тончайшие намеки, которые его современникам были понятны без пояснений. Нам же с вами приходится переворачивать десятки источников, чтобы разгадать эти намеки. Сейчас я вполне убежден, что «Слово...» гениально. Сравнить его можно разве только с творчеством Пушкина. Другого сравнения не подберешь. Емкое. Сильное. Патриотическое. Это речь, это слово, обращенное к полководцам, к тем, от кого зависела судьба Руси. Слово того, кто хотел сплотить Русь, поднять ее на общего врага. И делал это автор тонко, умно и действенно. Книга последнего времени — «Киевская Русь и русские княжества XII—XIII вв.» — вышла к юбилею Киева. Здесь описаны события, исторические деятели, хозяйство, социальный строй, культура деревни и города. Отзывы на эту работу были хорошие. Но я не совсем доволен сделанным. Видите ли, издания, которые готовятся к юбилеям, неизбежно несут на себе печать торопливости, спешки. Но дело здесь даже и не столько в спешке. Меня огорчает, что в эти работы не вошли новые сведения по археологии. То есть тот материал, который содержит статистические данные, может показать эволюцию общества, нюансы хозяйственно-социальных отношений... И еще одна тема, которая меня чрезвычайно волнует, — язычество Древней Руси, древних славян. Она полна романтики и почти не тронута историками. Исследователи касались отдельных сторон проблемы, изучали только поучения, которые писались против язычников. Один из историков весьма остроумно заметил, что многие поучения напоминают конспекты лекций, которые читались в Киево-Печерском монастыре, своего рода духовной академии Древней Руси. Может быть, и так. Но для более глубокого изучения темы необходимо привлечь дополнительно большой этнографический материал, археологию, необходимо воссоздать историю мировоззрений, найти их корни, вторгнуться в глубину памяти народной. И вот когда мы обнажим эти корни, окажется, что множество наших представлений уходит в глубочайшую старину... Язык любого народа — тоже память тысячелетней его истории. Поразительная вещь! Восемьсот лет поэме Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре», а в Грузии и в наше время простые крестьяне знают эту поэму наизусть... Все мы восхищаемся «Золотым кольцом России» вокруг Москвы, его белокаменной архитектурой. Там можно встретить и XII век, и XV, и XVI, и XVII... Несколько столетий истории русской культуры, русской архитектуры, русского искусства. Для того чтобы посмотреть города «Золотого кольца», приезжают люди за тысячи километров. Переплывают океан, чтобы полюбоваться Покровом на Нерли, увидеть этот великолепный шедевр архитектурной гармонии. А вот еще один пример связи веков: мы чтим потомка одного из дружинников XIII века, который родился и умер при расцвете феодализма. Но он жив среди нас и поныне. Он будет жить и в XXI веке, и в XXII... Я имею в виду Пушкина. Мне кажется, было бы неправильно обойти вопрос и о патриотическом значении истории. Но патриотизм, к сожалению, бывает разный. Бывает так называемый «квасной патриотизм», когда свой народ считают значительно выше других, а ко всем другим относятся с пренебрежением. Неумно это, нелепо. Не следует делать свой народ единственным творцом культуры — это не к чести народа. Культура русская, как и каждая культура, рождена из сплава, из взаимного влияния культур разных народов. Вспомните, как бережно, с каким почтением относились к культуре других народов наши предки! Возьмите Нестора, летописца, который создавал историю Киевской Руси. Он предпослал своему труду очерк о многих народах планеты — от Британии до Индонезии, от Северной Африки до Китая... Столетие спустя «Слово о полку Игореве» уже ставит русскую историю, события на Днепре в один ряд с событиями в Центральной Европе, в степях Предкавказья и опускается в глубь веков, до первых веков нашей эры, вспоминая «Великую Скифь» и римского императора Траяна. Один из авторов XIII века, который, несомненно, хорошо знал историю Нестора и «Слово о полку Игореве», в своем труде воспевал Русь: «О, светло светлое, и украсно украшенна земля русская, всего еси исполнена ты. И многими красотами удивлена еси». Его гордость своей страной вполне понятна. Но и труд его не содержит никаких намеков на превосходство или пренебрежение к другим народам. Он с уважением упоминает их. -------------------- Из выступления в телепередаче «Встречи в Концертной студии «Останкино». 1988 г. http://www.sovross.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=3203
Ответов - 0
полная версия страницы